24.02.2013 в 18:00
Пишет
Aquarellis:
В чужом дневнике наткнулась на
блогъ неизвестной актрисы - 14 страниц рассказа актрисы массовки о съемках в "Анне Карениной". Я пока только на третьей и не знаю, хватит ли меня сразу на все 14, но это все равно очень интересно - закулисная кухня, цейтнот и организованный хаос. И как-то сразу понятно, что это - только для по-настоящему увлеченных людей. Да, даже роль в массовке)
Оторваться не могу, читаю взахлеб. Нет унылых описаний "у меня крутое платье - режиссер крутой - все круто", написано очень живо и легко.
Особенно порадовала ностальгическая вставка про молодость автора. Вынесу ее сюда, отдельно:
Шум и гвалт стоят неимоверные. И над всем этим разносятся звуки с детства знакомого ритма “I can’t get no Sa-ti-sfac-tion”. Rolling Stones –Yeah, man!! I love it!! Боже, какая прелесть. Исчез зал, крутанулась Машина Времени. Нахлынула толпа воспоминаний.“I can’t get no / Sa-ti-sfac-tion!!” - ревет Мик Джаггер в уши нового крутейшего плейера, купленного на собственноручно заработанные деньги. Я еду в 40м трамвае, опаздываю на первую лекцию. История Партии сегодня в 9.30– эта сволочь Короткова опять не пустит – она закрывает аудиторию изнутри и не пускает опоздавших. На пять минут опоздал – изволь потом сидеть в предбаннике и слушать, приникнув ухом к щели в двери. Она читает по своим каким-то диким материалам, которых не достать в библиотеке, и выдает всякую инфу про вождей Революции, которой нет в учебниках. И потом на экзамене гоняет по этим вопросам. Типа, на каком языке разговаривал Ленин со своей матерью по четвергам. Этот вождь пролетариата, оказывается, владел 4мя языками, и они там в своем захолустье беседовали в семье то на английском, то на французском, то на немецком. Типа, мы крутые – мы не хуже бар. Или нет, английский - это он потом в тюрьме выучил. Хороша была царская тюрьма – можно было сидеть, языки учить. На Колыму сослали бы гада – вот там бы он поучил языки, - мрачно думаю я. “I can’t get no Sa-ti-sfac-tion” – поет Мик. Я подпеваю, покачиваю ногой в такт. Старушки в трамвае смотрят на меня неодобрительно. Хорошие девочки не ходят по городу в байкерских сапогах, не слушают иноплеменные песни в наушниках. Я безмятежно улыбаюсь – мне 19 лет, скоро сессия, а потом – каникулы, - поедем в Крым, на базу Академии Художеств, где живет Вера Александровна, которая присматривает, чтобы хорошие академические девочки уж окончательно не сбились с пути истиного, шляясь по ночам под звуки гитары под кипарисами санатория “Ай-Петри” с подозрительными элементами, приехавшими в санаторий из дальних уголков Советского Союза поправлять здоровье и соблазнять ленинградских девушек с целью прописки ну или просто укладки. Переезжаем Каменноостровский Мост. “I can’t get no / Sa-ti-sfac-tion!” – я перекручиваю кассету ТДК обратно – мне дико нравится эта песня – уже раз 6 ее прослушала. Переезжаем Тучков Мост – широко раскинулась Нева, огромные лайнеры стоят у причала. На них живут иностранцы. Они приехали в загадочную Россию посмотреть, что же за штука - эта самая удивительная Perestroika. Они кучками ходят по Невскому Проспекту, - все такие беззащитные, добродушные –такие беленькие, опрятные пенсионеры. Больше всего меня поражает разница между их бабушками – кукольными, довольными, бодрыми, с седыми букольками, в белых спортивных кроссовках – и нашими, что сидят, черные и скукоженные, больные и несчастные, в платочках на лавочках, и невозможно себе представить, что они могли бы так вот – р-раз, и поехать в Англию, скажем, в тур-поездку. “I can’t get no / Sa-ti-sfac-tion!”- пой Мик, пой, дорогой. Иностранцы – благодетели всей Академии Художеств. Они покупают у нас, стоящих летними светлыми вечерами на Невском у Думы, наши собственные картинки с видами Питера. 10 US долларов за картинку. Или 30 рублей по курсу. Исаакиевская Площадь, Петропавловка, Инженерный Замок, Адмиралтейство... Все эти памятники архитектуры и многие другие я могу нарисовать и покрасить с закрытыми глазами. По утрам во время каникул я целый день пишу по конвейру очередную порцию Исаакиев и Адмиралтейств, потом с 6ти вечера и до полуночи стою с друзьями и сокурсниками на тротуаре Невского Проспекта. Опускается белейшая, прозрачнейшая ночь – как в молочном тумане – все видно, как днем, но нет теней – все нереально, на светлом небе – тонкий месяц. Гуляют иностранцы – вот идут японцы – эти хорошо покупают, немцы – торгуются, - но это фигня – им просто называем завышенную цену с самого начала, потом спускаем до 10ти долларов, как и положено. “I can’t get no / Sa-ti-sfac-tion!” Денег мы зарабатывали просто немеряно – это потрясающе, это ощущение, что ты можешь купить – все: самые навороченные джинсы, плэйер, видик, билет в Крым... Я купила, помню, дорогущее полное собрание всех сонат Бетховена, и тащила потом домой на метро три толстенных тома. Почему на метро? Быстрее потому что, чем на машине. Какими мы чувствовали себя крутыми – дети перестройки. Не было еще рэкитиров, а менты уже не могли повязать за владение валютой, делиться заработанным ни с кем не надо было. Спасибо иностранным туристам, которые три года в начале 90х кормили всю Академию Художеств – и часть Мухинского Училища. “I can’t get no / Sa-ti-sfac-tion!” Я слезаю у “Василеостровской”, иду по 6й Линии. Выхожу на набережную – Нева плещется в своем гранитном саргофаге, виден златоглавый Исаакий. Времени уже 9.40 – все равно Короткова меня не пустит – ну и пошла она в баню, пусть подавится своими Съездами Партии – потом у Наташки спишу конспект. Все равно теперь полтора часа ошиваться – я лучше посижу здесь, на ступеньках у Сфинксов, покурю, еще раз Мика Джаггера послушаю. “I can’t get no / Sa-ti-sfac-tion!” – ору я во все горло, подпевая Роллинг Стоунс. Невеста в белом платье позирует на фоне Невы, развевается ее фата, я немного завистливо смотрю на молодых – вот выйду замуж, тоже хочу в этом Загсе на Английской набережной расписаться. Только вот Димка, подлец, все ни-ни – уже со второго курса вместе, а он все молчит как партизан. “I can’t get no / Sa-ti-sfac-tion!” Ладно, вот влюбится в меня какой-нибудь иностранец – поволнуешься тогда, - лениво думаю я.
Дым струится вверх, в голубое почти летнее уже небо, золотится купол Исаакия напротив, мне так хорошо, солнце припекает уже по-летнему и вся жизнь – впереди. “I can’t get no / Sa-ti-sfac-tion!”
На следующий год Историю Партии отменили.И конечно, наблюдения со съемок, общение с другими актерами массовки и даже диалог с Кирой Найтли! Красота, в общем, советую.